"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
Маргарита Борисовна как она есть.
Маргарита Терехова, актриса театра и кино. Из театра им. Моссовета ушла в 1983 году. При Росконцерте создала коллектив «Любовь, талант и призвание» и за 5 лет объездила всю страну. В коллективе играли Игорь Тальков, Альгис Арлаускас, Юрий Шихин… Последние работы в кино – «Посредине мира», режиссер В. Амирханян, Ленфильм 1989 год; «Сломанный свет», режиссер В. Глаголева, «Эдельвейс», 1990; «Только для сумасшедших», режиссер Арво Ихо, «Таллинфильм», 1991.
- Алле, Маргарита Борисовна?
- Да, привет, завтра опять не получится. Мы договорились с одной Олей встретиться. У нее шестеро детей, и мы хотим Сашку моего с ними познакомить — вдруг интересно будет,..
- Алле?
- Да, знаешь, Дом кино отменяется, сегодня вечером Анька играет на Маяковке. Хочешь, приходи, тебе должно быть интересно. Я билет оставлю у правой билетерши, Запомнила?
читать дальше
...Маяковка, спектакль начался. Пришлось пробиваться самой. Правая билетерша: «Терехова пришла?! Как же я ее проглядела — она ведь моя подруга...» Левая билетерша: «Так это Терехова была? А я ее не узнала...».
На сцене - тот же голос, чуть более хриплый, с теми же интонациями и протяжными согласными, надменный и строгий поворот головы, похожая пластика... Аня Терехова, дочь «болгарских кровей», закончила ГИТИС и играет в «независимой труппе» Аллы Сигаловой — широко известной в узких кругах.
- Вы не замечаете, как Аня похожа на вас на сцене?
- Нет - я же сама себя не знаю. Это и есть то самое, что, слава Богу, передать можно. Но суть ее, индивидуальность - другая.
...После спектакля нашим про¬водником был десятилетний Сашка, чей звонкий голос раздавал¬ся в коридорах далеко впереди. Потом он заскочил в чью-то гримерку и с трудом обнаружился полчаса спустя.
- Он вообще любит в театрах находиться. Однажды его со сцены согнать никак не могли. Мы тогда играли в Моссовете последний спектакль «Глазами клоуна», он вышел, поднес Гене Бортникову цветы и ходит, напевает что-то, цветочки собирает. Еле-еле стащили... Нравится им, моим закулисным детям. Да и моя мать, актриса в прошлом, тоже меня таскала везде.
Между прочим, и Лайза Минелли тоже рассказывала, что ее мать — знаменитая Джуди Гарлэнд (помнишь фильм «Фрэнсис»?} все время таскала за собой своих детей - пускай видят все...
- Тем не менее Аня стала актрисой. А Сашка чем занимается?
- Неплохо учится вроде бы, рисует прекрасно. Сейчас занимается ушу — они все бредят этим. Тем более что он у меня восточный человек наполовину, это ему вроде как интересно и к месту. Одна проблема сразу возникает — надо ходить с ним, провожать обязательно. Откровенно и честно признаюсь — боюсь. Этот страх есть, причем в основном не за себя. С собой обычно разбираешься довольно-таки жестко. Или — или. Это каждый знает, кто делал выбор хотя бы раз в жизни...
Это мы уже сидим воскресным днем в квартире Тереховой. Свершилось— выбран день для интервью, телефон молчит, Сашка гуляет, и актриса настроилась на серьезный разговор. А я — напугана тем, что полуторамесячная борьба наконец завершилась. Квартира как квартира, в нормальном «рабочем» состоянии между недавним ограблением и идущим ремонтом. Только комната одна в форме трапеции — ощущение пространства рубленого, жесткого, как и сама хозяйка сейчас.
* * *
Из определения Гагаринского райнарсуда г. Москвы от 5 мар¬та 1973 года. «Устинов Юрий Михайлович виновен в совер¬шении преступлений, предусмотренных ст. 120 и 121 ч. II УК РСФСР (растление малолетних и мужеложство). Судебно-медицинской экспертизой был признан невменяемым (диагноз «шизофрения»), от уголовной ответственности освобожден и помещен в психиатрическую ле¬чебницу. Выписан 7 января 1974 года под надзор районного психиатра и на попечение род¬ственников». '
Справка из/ архива Бауман¬ского райнарсуда г. Москвы. «В июле 1979 года Устинов Ю. М. был признан невменяемым и от уголовной ответственности по. ст. 121 ч II освобожден. Дело № 1 — 150/78 в архиве не найдено...».
- Об этом обязательно нужно говорить подробно. Ведь от рук этого «известного педагога и барда» страдают дети - а он продолжает их «воспитывать».
Началось все два года назад, когда в рамках акции «Возрождение» Союза кинематографистов прошла премьера документальной ленты В. Орехова «Тропа» — об устиновской детской экспедиции. Я была совершенно растрогана его общением с ребятами: разговоры всегда тихим, голосом, «нельзя сломать веточку». Ребята от него не отходили, полностью, ему подчинялись. Поначалу это казалось проявлением высшей педагогики.
К сожалению, чем больше родители любят своих детей, тем легче убедить их в том, что они чего-то недодают. Вот так к Устинову и попадали самые красивые, самые талантливые — и самые эротичные. И детдомовских там было очень немного, да и то в самом низу иерархической лестницы.
Об этом мы узнали потом, а пока — я вижу Устинова у себя дома, произносящим о моем Сашке сакраментальную фразу «Это наш мальчик».— ?! «Дефицит мужского влияния»... На мое великое счастье. Сашку его «влияние» не коснулось. Хотя прошлым летом, поверив, что рядом море, я отправила сына в устиновский лагерь. Вслед за ним поехали журналист Вера Колосова и фотограф Саша Тягны-Рядно. После их звонка примчалась и я — и видела полное несоответствие легендам: дети грязные, голодные, уставшие — и очень молчаливые.
В верхнем лагере я пробыла пять дней. С диким взаимным упоением мы с ребятами репетировали «Ревизора» — так, что они даже перестали ходить на работу. Там нас и застал ливень, который внизу превратился в страшное бедствие. Сразу с началом смерча появился приказ министра просвещения, Э. Днепрова об эвакуации всех детей. Устинов приказу не подчинился и повел лучших в экспедицию, на обратном пути откуда 28 августа и случилась автокатастрофа — водитель вышел из машины, оставив ключи зажигания, один из мальчишек повернул их, а Устинов, сидевший рядом, «не дотянулся» двух сантиметров. «КамАЗ» пролетел 10 метров, шестеро детей погибло, остальные (вместе со взрослыми было около 20 человек) искалечены. Еще меня потрясло, что с родителей погибших сразу же были собраны расписки — «претензий не имею...».
И только а ноябре грянула весть о его судимостях — и о том, что это были вовсе не «преследования Советской власти».
Почему в это трудно поверить? Этот ужас двадцать лет прикрывался интересными теориями, видимостью духовного общения. Якобы существует вольное братство, песни у костра... Он научился скрывать свои грязные действия, а его концепция строилась на полной психологической зависимости ребят от Устинова.
Мне страшно подумать о том, что мы своими руками пробивали деньги и землю для постройки его «Центра реабилитации». И самое главное — искалеченные так или иначе судьбы тех детей, кто уже побывал на «Тропе». Сколько их изломано за 20 лет...
Сегодня, когда поданы документы в прокуратуру и вышли статьи в «Собеседнике», у него, как ни странно, остаются сторонники. И в один день приходят письма якобы от детей с одинаковыми текстами, а некоторые — даже по факсу. Вот тут действительно становится страшно — и за детей, и за родителей...
- Алле, Маргарита Борисовна?
- Привет, у меня такой кошмар — Сашке вчера 6 зубов вырвали, бедненькому.
- Как, без наркоза?!
- С ним, только он уже второй день как пьяный, - а дети этого теперь не могут, и очень голова болит. Мне сказали, что в Елисеевском бананы есть, хочу купить ему что-нибудь вкусное...
На маленькой кухне, за вкусным чаем со зверобоем:
- Маргарита Борисовна, а как вы выкручиваетесь с продуктами?
- А вот с продуктами очень смешно. Удивительно, но меня в самых критических ситуациях спасают люди. Сашка, будешь рисовую кашу свою любимую? Это мне из Казахстана прислала девушка Саша — рис, макароны и чего-то еще. В Казани, где я была на выступлениях, девушка Соня подарила мне масло... А девчушка лет одиннадцати сняла с себя маленького лемурчика. Вот он висит. Сплошь и рядом кто-то возникает и помогает - а совсем не коллеги…
А знаешь, кто мне помогал Сашку выращивать? Девочки, которые бегали ко мне на спектакли.
В Алма-Ате директор музыкальной школы, которая просто увела меня к себе ночевать, спасла меня от каких-то смешных «мафиози», не хотевших платить за выступление. Это и есть то самое чудо - человеческое, в которое я всегда верю.
- Два-три года назад я позвонила вам с просьбой дать светское интервью для телевидения и отчетливо помню ваш
ответ: «Можно, я скажу, чтобы все москвичи пошли на разгрузку вагонов? А то в Москве нет мыла и стирального порошка, а Москва-Сортировочная забита вагонами — только разгружать некому,— Маргарита Борисовна, но интервью-тo светское...— Ну, можно я скажу...». А если все-таки вернуться к светской жизни?
- Давай, только что ты под ней понимаешь?
- Ваша работа - это как раз светская жизнь для большинства людей...
- Я рада, когда результат моей работы становится для публики истинным удовольствием. Но для меня это прежде всего труд, и очень тяжкий — ведь я отстаиваю свой взгляд на вещи. Кроме того, меня все смешивают с моими персонажами и думают, что я живу как царица... Как я живу, ты уже видишь (смеется).
- Одно из самых «светских» мест — Дом кино. «Ты был в Дома кино? Ах!».
- Нет, этот период я пережила давно, да и детей рано начала рожать — мы выходили туда только по поводу премьеры или посмотреть что-то, меня интересующее. Мне было очень тяжело, во всех этих обществах — они меня на дух не принимали. Подруга моя, критик Наталья Зеленко, мне в свое время говорила: «Рит, я прямо кожей чувствую, как ты сьеживаешься». Сейчас этого, слава Богу, уже нет.
- А как складываются ваши отношения с коллегами?
- В профессиональных интересах сейчас каждый борется за свое место. В работе, на творческом уровне мы контактируем нормально, но в жизни... Они меня как-то давно отодвинули. К тому же я всегда была одиночкой, ославленная всякими легендами, мнимыми и немнимыми. Одно это письмо уже чего стоит...
Из письма Нины Шевелевой, ассистента режиссера по работе с актерами, пригласившей Терехову на пробу в «Собаку на сене»: «...я тебе зла не сделала, а только дала славу (подчеркнуто)... Я выдержала весь твой пылкий характер на съемках с достоинством, да и здесь о тебе говорю, рассказываю. Но возможности продать тебя в американское кино пока нет. Но будет. Пришли мне, если хочешь насовсем свою профессионально сделанную фотографию...»
- Да не хочу я сниматься в американском кино! Но разве она может в это поверить? Нет, представляешь, она дала мне славу!
- Это же замечательно, Маргарита Борисовна! Теперь вы знаете, кому обязаны славой...
- Нет, это все шутки, а дело в другом. Так вот и создаются легенды между своими — не надо ее снимать, у нее характер. Неважно, что мы спасли фильм, делая все прямо противоположное режиссуре, и что благодаря этому его смотрят до сих пор...
Ты пойми, даже Андрей Тарковский — которому пойди скажи хоть слово,— и тот доверял моей психике, моей индивидуальности: раз он меня взял, полюбил,— он любил своего актера. Даже он понимал, почему я к нему пристаю, и порой изменял что-то — на мое великое счастье, фильм «Зеркало» снимался импровизационно.
- Маргарита Терехова сегодня — актриса?
- Я, конечно, человек кино, а не театра. Да и как факт: я больше сделала в кино. Но по при¬вычке меня считают театральной — воспиталась в театральной студии, много играла. Сегодня этого уже нет — давно играю только «Царскую охоту», да и то вот-вот прекращу...
Сейчас у меня довольно затявнувшийся период, когда хочется выйти на другие дела, потому что существовать только актрисой мне стало как-то скучновато. Тем более что не так много осталось несыгранного.
Я очень хочу перейти на режиссуру, но все время меня обманывают — люди появляются какие-то оголтелые... Уже полгода я ищу возможности для съемок «Вишневого сада» — хочу поставить картину и сыграть там свою Раневскую, которая когда-то не состоялась у Андрея Смирнова. На сегодняшний день мы все еще висим в воздухе, но надеюсь летом начать съемки. Сейчас еду в Белоруссию — может, там найду свой вишневый сад?
… - Ты же знаешь, что я не люблю срезанных цветов! (Об огромной белой гвоздике, преподнесенной в честь встречи). -Это же символ смерти...
- Меня в жизни сопровождают абсолютно мистические ситуации. Осознанно я начала вос¬принимать это на «Зеркале», где я как бы играла — думала, что играю,— Марию Ивановну, мать Андрея Тарковского. Уже после съемок случилось так, что ко мне однажды ночью пришел ее призрак. А днем я узнала, что она умерла. После этого мне стало ясно, что, оказывается, я была с ней слишком близко связана…
Или: мы репетируем с Виктюком, пьеса настолько сложная что даже забывание текста на сцене могло бы естественно войти в спектакль. Но что-то было не так, я все время стопорилась Виктюк уезжает — он сейчас очень летуч и везде нужен, - мы даже не репетируем, а я просто прохожу по середине сце¬ны, и вдруг спотыкаюсь на ровном месте, лечу и вывихиваю плечо так, будто делала тяжелую работу. И это на сцене, где я существую всю свою актерскую жизнь, где буквально, летаю в «Царской охоте»...
Я проходила по самой середи¬не сцены, под пирамидой — по Даниилу Андрееву, именно под усеченной пирамидой якобы со¬вершаются всякие антиритуалы. Я тогда только что получила «Розу мира». И сразу, как мне вправили плечо, я открываю глаза и, знаешь, как любимую книгу читают с любого места — вижу: «На этой генеральной репетиции должно было определиться, кто будет главным действующим лицом пьесы...». Мистика, чистая мистика — открыть книгу именно на этом абзаце...
Три месяца бездействия, плечо заживает плохо, и Дикуль буквально спасает меня своими упражнениями. Я продаю картину - свое собственное изображение, и эти 18 тысяч дают мне возможность как-то прожить. Но не могу понять, что происходит, - какое-то тихое бессилие, да и самочувствие странное. Ведь получить такое предупреждение - по-моему, это уже смертельные игры. Ясно, что это было со мной не случайно. Как быть с театром? И удастся ли снять фильм? Я уже столько раз пыталась пойти этой дорогой - но каждый раз какие-то препятствия...
...В картине Веры Глаголевой «Сломанный свет», по мнению некоторых критиков, Терехова сыграла очень неожиданно. Наверное; потому, что почти не играла, а была сама собой. И даже есть эпизод, снятый в ее квартире, когда сын Саша входит на кухню со словами: «Мам, действительно, у всех одиноких женщин рождаются сыновья».
- Знаешь, меня когда-то (еще Сашки не было) разыскал один блаженный из Ленинграда. Пришел и рассказал многое из моей жизни. А потом говорит: «Есть у тебя, Маргарита, смертный грех». Какой, спрашиваю. «Смертный грех презрения к мужчинам». Правда, с тех пор я сына родила и вырастила...
- Алле, Маргарита Борисовна?
- Привет. Я тебе рассказыва¬ла, что моя фамилия значит? Лев Гумилев когда-то говорил мне, что а переводе какого-то из восточных языков «тере» — это белая кость». Ни больше ни меньше...
Д. МИЛЕНКО.
Московская правда, 7 марта 1992 года.
Маргарита Терехова, актриса театра и кино. Из театра им. Моссовета ушла в 1983 году. При Росконцерте создала коллектив «Любовь, талант и призвание» и за 5 лет объездила всю страну. В коллективе играли Игорь Тальков, Альгис Арлаускас, Юрий Шихин… Последние работы в кино – «Посредине мира», режиссер В. Амирханян, Ленфильм 1989 год; «Сломанный свет», режиссер В. Глаголева, «Эдельвейс», 1990; «Только для сумасшедших», режиссер Арво Ихо, «Таллинфильм», 1991.
- Алле, Маргарита Борисовна?
- Да, привет, завтра опять не получится. Мы договорились с одной Олей встретиться. У нее шестеро детей, и мы хотим Сашку моего с ними познакомить — вдруг интересно будет,..
- Алле?
- Да, знаешь, Дом кино отменяется, сегодня вечером Анька играет на Маяковке. Хочешь, приходи, тебе должно быть интересно. Я билет оставлю у правой билетерши, Запомнила?
читать дальше
...Маяковка, спектакль начался. Пришлось пробиваться самой. Правая билетерша: «Терехова пришла?! Как же я ее проглядела — она ведь моя подруга...» Левая билетерша: «Так это Терехова была? А я ее не узнала...».
На сцене - тот же голос, чуть более хриплый, с теми же интонациями и протяжными согласными, надменный и строгий поворот головы, похожая пластика... Аня Терехова, дочь «болгарских кровей», закончила ГИТИС и играет в «независимой труппе» Аллы Сигаловой — широко известной в узких кругах.
- Вы не замечаете, как Аня похожа на вас на сцене?
- Нет - я же сама себя не знаю. Это и есть то самое, что, слава Богу, передать можно. Но суть ее, индивидуальность - другая.
...После спектакля нашим про¬водником был десятилетний Сашка, чей звонкий голос раздавал¬ся в коридорах далеко впереди. Потом он заскочил в чью-то гримерку и с трудом обнаружился полчаса спустя.
- Он вообще любит в театрах находиться. Однажды его со сцены согнать никак не могли. Мы тогда играли в Моссовете последний спектакль «Глазами клоуна», он вышел, поднес Гене Бортникову цветы и ходит, напевает что-то, цветочки собирает. Еле-еле стащили... Нравится им, моим закулисным детям. Да и моя мать, актриса в прошлом, тоже меня таскала везде.
Между прочим, и Лайза Минелли тоже рассказывала, что ее мать — знаменитая Джуди Гарлэнд (помнишь фильм «Фрэнсис»?} все время таскала за собой своих детей - пускай видят все...
- Тем не менее Аня стала актрисой. А Сашка чем занимается?
- Неплохо учится вроде бы, рисует прекрасно. Сейчас занимается ушу — они все бредят этим. Тем более что он у меня восточный человек наполовину, это ему вроде как интересно и к месту. Одна проблема сразу возникает — надо ходить с ним, провожать обязательно. Откровенно и честно признаюсь — боюсь. Этот страх есть, причем в основном не за себя. С собой обычно разбираешься довольно-таки жестко. Или — или. Это каждый знает, кто делал выбор хотя бы раз в жизни...
Это мы уже сидим воскресным днем в квартире Тереховой. Свершилось— выбран день для интервью, телефон молчит, Сашка гуляет, и актриса настроилась на серьезный разговор. А я — напугана тем, что полуторамесячная борьба наконец завершилась. Квартира как квартира, в нормальном «рабочем» состоянии между недавним ограблением и идущим ремонтом. Только комната одна в форме трапеции — ощущение пространства рубленого, жесткого, как и сама хозяйка сейчас.
* * *
Из определения Гагаринского райнарсуда г. Москвы от 5 мар¬та 1973 года. «Устинов Юрий Михайлович виновен в совер¬шении преступлений, предусмотренных ст. 120 и 121 ч. II УК РСФСР (растление малолетних и мужеложство). Судебно-медицинской экспертизой был признан невменяемым (диагноз «шизофрения»), от уголовной ответственности освобожден и помещен в психиатрическую ле¬чебницу. Выписан 7 января 1974 года под надзор районного психиатра и на попечение род¬ственников». '
Справка из/ архива Бауман¬ского райнарсуда г. Москвы. «В июле 1979 года Устинов Ю. М. был признан невменяемым и от уголовной ответственности по. ст. 121 ч II освобожден. Дело № 1 — 150/78 в архиве не найдено...».
- Об этом обязательно нужно говорить подробно. Ведь от рук этого «известного педагога и барда» страдают дети - а он продолжает их «воспитывать».
Началось все два года назад, когда в рамках акции «Возрождение» Союза кинематографистов прошла премьера документальной ленты В. Орехова «Тропа» — об устиновской детской экспедиции. Я была совершенно растрогана его общением с ребятами: разговоры всегда тихим, голосом, «нельзя сломать веточку». Ребята от него не отходили, полностью, ему подчинялись. Поначалу это казалось проявлением высшей педагогики.
К сожалению, чем больше родители любят своих детей, тем легче убедить их в том, что они чего-то недодают. Вот так к Устинову и попадали самые красивые, самые талантливые — и самые эротичные. И детдомовских там было очень немного, да и то в самом низу иерархической лестницы.
Об этом мы узнали потом, а пока — я вижу Устинова у себя дома, произносящим о моем Сашке сакраментальную фразу «Это наш мальчик».— ?! «Дефицит мужского влияния»... На мое великое счастье. Сашку его «влияние» не коснулось. Хотя прошлым летом, поверив, что рядом море, я отправила сына в устиновский лагерь. Вслед за ним поехали журналист Вера Колосова и фотограф Саша Тягны-Рядно. После их звонка примчалась и я — и видела полное несоответствие легендам: дети грязные, голодные, уставшие — и очень молчаливые.
В верхнем лагере я пробыла пять дней. С диким взаимным упоением мы с ребятами репетировали «Ревизора» — так, что они даже перестали ходить на работу. Там нас и застал ливень, который внизу превратился в страшное бедствие. Сразу с началом смерча появился приказ министра просвещения, Э. Днепрова об эвакуации всех детей. Устинов приказу не подчинился и повел лучших в экспедицию, на обратном пути откуда 28 августа и случилась автокатастрофа — водитель вышел из машины, оставив ключи зажигания, один из мальчишек повернул их, а Устинов, сидевший рядом, «не дотянулся» двух сантиметров. «КамАЗ» пролетел 10 метров, шестеро детей погибло, остальные (вместе со взрослыми было около 20 человек) искалечены. Еще меня потрясло, что с родителей погибших сразу же были собраны расписки — «претензий не имею...».
И только а ноябре грянула весть о его судимостях — и о том, что это были вовсе не «преследования Советской власти».
Почему в это трудно поверить? Этот ужас двадцать лет прикрывался интересными теориями, видимостью духовного общения. Якобы существует вольное братство, песни у костра... Он научился скрывать свои грязные действия, а его концепция строилась на полной психологической зависимости ребят от Устинова.
Мне страшно подумать о том, что мы своими руками пробивали деньги и землю для постройки его «Центра реабилитации». И самое главное — искалеченные так или иначе судьбы тех детей, кто уже побывал на «Тропе». Сколько их изломано за 20 лет...
Сегодня, когда поданы документы в прокуратуру и вышли статьи в «Собеседнике», у него, как ни странно, остаются сторонники. И в один день приходят письма якобы от детей с одинаковыми текстами, а некоторые — даже по факсу. Вот тут действительно становится страшно — и за детей, и за родителей...
- Алле, Маргарита Борисовна?
- Привет, у меня такой кошмар — Сашке вчера 6 зубов вырвали, бедненькому.
- Как, без наркоза?!
- С ним, только он уже второй день как пьяный, - а дети этого теперь не могут, и очень голова болит. Мне сказали, что в Елисеевском бананы есть, хочу купить ему что-нибудь вкусное...
На маленькой кухне, за вкусным чаем со зверобоем:
- Маргарита Борисовна, а как вы выкручиваетесь с продуктами?
- А вот с продуктами очень смешно. Удивительно, но меня в самых критических ситуациях спасают люди. Сашка, будешь рисовую кашу свою любимую? Это мне из Казахстана прислала девушка Саша — рис, макароны и чего-то еще. В Казани, где я была на выступлениях, девушка Соня подарила мне масло... А девчушка лет одиннадцати сняла с себя маленького лемурчика. Вот он висит. Сплошь и рядом кто-то возникает и помогает - а совсем не коллеги…
А знаешь, кто мне помогал Сашку выращивать? Девочки, которые бегали ко мне на спектакли.
В Алма-Ате директор музыкальной школы, которая просто увела меня к себе ночевать, спасла меня от каких-то смешных «мафиози», не хотевших платить за выступление. Это и есть то самое чудо - человеческое, в которое я всегда верю.
- Два-три года назад я позвонила вам с просьбой дать светское интервью для телевидения и отчетливо помню ваш
ответ: «Можно, я скажу, чтобы все москвичи пошли на разгрузку вагонов? А то в Москве нет мыла и стирального порошка, а Москва-Сортировочная забита вагонами — только разгружать некому,— Маргарита Борисовна, но интервью-тo светское...— Ну, можно я скажу...». А если все-таки вернуться к светской жизни?
- Давай, только что ты под ней понимаешь?
- Ваша работа - это как раз светская жизнь для большинства людей...
- Я рада, когда результат моей работы становится для публики истинным удовольствием. Но для меня это прежде всего труд, и очень тяжкий — ведь я отстаиваю свой взгляд на вещи. Кроме того, меня все смешивают с моими персонажами и думают, что я живу как царица... Как я живу, ты уже видишь (смеется).
- Одно из самых «светских» мест — Дом кино. «Ты был в Дома кино? Ах!».
- Нет, этот период я пережила давно, да и детей рано начала рожать — мы выходили туда только по поводу премьеры или посмотреть что-то, меня интересующее. Мне было очень тяжело, во всех этих обществах — они меня на дух не принимали. Подруга моя, критик Наталья Зеленко, мне в свое время говорила: «Рит, я прямо кожей чувствую, как ты сьеживаешься». Сейчас этого, слава Богу, уже нет.
- А как складываются ваши отношения с коллегами?
- В профессиональных интересах сейчас каждый борется за свое место. В работе, на творческом уровне мы контактируем нормально, но в жизни... Они меня как-то давно отодвинули. К тому же я всегда была одиночкой, ославленная всякими легендами, мнимыми и немнимыми. Одно это письмо уже чего стоит...
Из письма Нины Шевелевой, ассистента режиссера по работе с актерами, пригласившей Терехову на пробу в «Собаку на сене»: «...я тебе зла не сделала, а только дала славу (подчеркнуто)... Я выдержала весь твой пылкий характер на съемках с достоинством, да и здесь о тебе говорю, рассказываю. Но возможности продать тебя в американское кино пока нет. Но будет. Пришли мне, если хочешь насовсем свою профессионально сделанную фотографию...»
- Да не хочу я сниматься в американском кино! Но разве она может в это поверить? Нет, представляешь, она дала мне славу!
- Это же замечательно, Маргарита Борисовна! Теперь вы знаете, кому обязаны славой...
- Нет, это все шутки, а дело в другом. Так вот и создаются легенды между своими — не надо ее снимать, у нее характер. Неважно, что мы спасли фильм, делая все прямо противоположное режиссуре, и что благодаря этому его смотрят до сих пор...
Ты пойми, даже Андрей Тарковский — которому пойди скажи хоть слово,— и тот доверял моей психике, моей индивидуальности: раз он меня взял, полюбил,— он любил своего актера. Даже он понимал, почему я к нему пристаю, и порой изменял что-то — на мое великое счастье, фильм «Зеркало» снимался импровизационно.
- Маргарита Терехова сегодня — актриса?
- Я, конечно, человек кино, а не театра. Да и как факт: я больше сделала в кино. Но по при¬вычке меня считают театральной — воспиталась в театральной студии, много играла. Сегодня этого уже нет — давно играю только «Царскую охоту», да и то вот-вот прекращу...
Сейчас у меня довольно затявнувшийся период, когда хочется выйти на другие дела, потому что существовать только актрисой мне стало как-то скучновато. Тем более что не так много осталось несыгранного.
Я очень хочу перейти на режиссуру, но все время меня обманывают — люди появляются какие-то оголтелые... Уже полгода я ищу возможности для съемок «Вишневого сада» — хочу поставить картину и сыграть там свою Раневскую, которая когда-то не состоялась у Андрея Смирнова. На сегодняшний день мы все еще висим в воздухе, но надеюсь летом начать съемки. Сейчас еду в Белоруссию — может, там найду свой вишневый сад?
… - Ты же знаешь, что я не люблю срезанных цветов! (Об огромной белой гвоздике, преподнесенной в честь встречи). -Это же символ смерти...
- Меня в жизни сопровождают абсолютно мистические ситуации. Осознанно я начала вос¬принимать это на «Зеркале», где я как бы играла — думала, что играю,— Марию Ивановну, мать Андрея Тарковского. Уже после съемок случилось так, что ко мне однажды ночью пришел ее призрак. А днем я узнала, что она умерла. После этого мне стало ясно, что, оказывается, я была с ней слишком близко связана…
Или: мы репетируем с Виктюком, пьеса настолько сложная что даже забывание текста на сцене могло бы естественно войти в спектакль. Но что-то было не так, я все время стопорилась Виктюк уезжает — он сейчас очень летуч и везде нужен, - мы даже не репетируем, а я просто прохожу по середине сце¬ны, и вдруг спотыкаюсь на ровном месте, лечу и вывихиваю плечо так, будто делала тяжелую работу. И это на сцене, где я существую всю свою актерскую жизнь, где буквально, летаю в «Царской охоте»...
Я проходила по самой середи¬не сцены, под пирамидой — по Даниилу Андрееву, именно под усеченной пирамидой якобы со¬вершаются всякие антиритуалы. Я тогда только что получила «Розу мира». И сразу, как мне вправили плечо, я открываю глаза и, знаешь, как любимую книгу читают с любого места — вижу: «На этой генеральной репетиции должно было определиться, кто будет главным действующим лицом пьесы...». Мистика, чистая мистика — открыть книгу именно на этом абзаце...
Три месяца бездействия, плечо заживает плохо, и Дикуль буквально спасает меня своими упражнениями. Я продаю картину - свое собственное изображение, и эти 18 тысяч дают мне возможность как-то прожить. Но не могу понять, что происходит, - какое-то тихое бессилие, да и самочувствие странное. Ведь получить такое предупреждение - по-моему, это уже смертельные игры. Ясно, что это было со мной не случайно. Как быть с театром? И удастся ли снять фильм? Я уже столько раз пыталась пойти этой дорогой - но каждый раз какие-то препятствия...
...В картине Веры Глаголевой «Сломанный свет», по мнению некоторых критиков, Терехова сыграла очень неожиданно. Наверное; потому, что почти не играла, а была сама собой. И даже есть эпизод, снятый в ее квартире, когда сын Саша входит на кухню со словами: «Мам, действительно, у всех одиноких женщин рождаются сыновья».
- Знаешь, меня когда-то (еще Сашки не было) разыскал один блаженный из Ленинграда. Пришел и рассказал многое из моей жизни. А потом говорит: «Есть у тебя, Маргарита, смертный грех». Какой, спрашиваю. «Смертный грех презрения к мужчинам». Правда, с тех пор я сына родила и вырастила...
- Алле, Маргарита Борисовна?
- Привет. Я тебе рассказыва¬ла, что моя фамилия значит? Лев Гумилев когда-то говорил мне, что а переводе какого-то из восточных языков «тере» — это белая кость». Ни больше ни меньше...
Д. МИЛЕНКО.
Московская правда, 7 марта 1992 года.
@темы: Пресса