[terekhova]

Маргарита Терехова: «Кто я такая, чтобы переделывать Чехова!»
Октября 13:17 | автор: Михаил Кригель, «24»
Разговаривая с «народной миледи Советского Союза», актрисой театра и кино Маргаритой Тереховой, хочется озираться по сторонам. Даже общаясь тет-а-тет, она ведет себя, как при большом скоплении публики – театрально заламывает руки, играет голосом, стреляет глазами. Как все великие актрисы, она не умеет слушать собеседника. Как все акцентуированные личности, она умеет разговаривать только сама с собой.


«24»: Графиня де Бельфлор, донья Марта, Миледи, Александра Колонтай…
Маргарита Терехова: …Клеопатра, княжна Тараканова. Ну? О чем вы хотите спросить?

Чаще всего роли выбирали вас или, напротив, – вы сами искали встреч со своими героинями?
По-разному. Чаще я их выбирала, иногда они меня. Как это было с «Зеркалом» Андрея Тарковского. Тогда я согласилась сниматься не задумываясь. Только потому, что меня пригласил работать гений. Андрей – гений, его харизма был такова, что срабатывала магия самого имени. Остальное было уже не важно. Режиссеров уровня Тарковского в моей жизни больше не было – гений всегда уникален. А остальные…

Продолжается ли у актера внутренний диалог с давно сыгранными персонажами?
(С вызовом, будто обращаясь к невидимым зрителям.) Как это вам понравится! Диалог с персонажами?! Это же сумасшедший дом. С кем диалог – с сыгранными мною героинями? Это же я сама их когда-то придумала. Это была бы шизофрения, если я стала бы все время разговаривать сама с собой. Если серьезно, раньше считалось, что хороший актер всегда интеллектуально выше и режиссера, у которого работает, и персонажа. Поэтому-то хороший актер может перевоплотиться в кого угодно.

Мысль, по меньшей мере, спорная. Большинство режиссеров свято убеждены в обратном. «Они почему-то очень любят порассуждать, не понимая сути дела» – так говорит об актерах главный режиссер Таганки Юрий Любимов.
Раньше режиссер был режиссером, актер – актером. А сегодня все перемешалось. Каждый из кожи вон лезет, чтобы отхватить кусок побольше – славы, успеха. Пока режиссеры открывают рестораны, актеры спешат попробовать себя в новом качестве. Вот и я несколько лет назад сняла фильм – «Чайку» по пьесе Чехова.

Те немногие, кому удалось увидеть картину (в широкий прокат фильм до сих пор не попал. – «24»), утверждают, что она получилась у вас слишком буквальной, в худших традициях экранизаций Владимира Бортко.
А кто я такая, чтобы переделывать хотя бы слово в диалогах из чеховских пьес? И кто такие эти «немногие», чтобы требовать от меня модернизации «Чайки»? Это самая сильная чеховская пьеса, которая не нуждается в дешевом осовременивании под диктовку конъюнктуры. Только представьте себе: мы – первыми и последними из всех съемочных групп – снимали фильм в усадьбе самого Антона Павловича неподалеку от старинного русского городка Переславль-Залесский. Это были не картонные, выстроенные на месяц декорации, а подлинная чеховская натура, где все можно было либо делать по-настоящему, как это видел сам автор «Чайки», либо вообще не делать. Фильм у нас получился «семейным»: в картине снялись мои дети. Аня – в роли Нины Заречной, Саша – Треплева. К сожалению, после съемок фильма начались мытарства. Кто-то в бывшем Госкино, которое теперь у нас называется ФАК (Федеральное агентство кинематографии. – «24»), решил, что фильм старомоден. И его судьба была решена. Сейчас пытаемся как-то бороться. Всегда помню слова преподобного Серафима Саровского: «Мир во зле лежит». Надо все делать правильно и радоваться каждому прожитому дню, но об этих словах не забывать.

К слову о мире, лежащем во зле. Одно из самых убедительных киновоплощений этого мира – принесшая вам всенародную славу Миледи.
Прежде чем взяться за эту роль, я дала себе труд составить представление об этой женщине – агенте кардинала Ришелье, на мой взгляд, совершенно безосновательно оболганной автором «Трех мушкетеров» Александром Дюма. Прототипом «дьявола в юбке» Миледи была истинная патриотка Франции. Реальная миледи была одной из немногих, кто мог противостоять политическим интригам королевы Анны Австрийской. В фильме я постаралась избавить леди Винтер от черт опереточной злодейки. А в продолжение фильма, задуманное сейчас Юнгвальд-Хилькевичем, я не верю. Время о душе думать, а не изображать молодые страсти силами подержанных актрис-злодеек и видавших виды актеров в роли мушкетеров.

Смысл лицедейства, кажется, в том и состоит, чтобы побеждать время как таковое. В том числе и собственный возраст. Пример тому – Фаина Раневская, с которой вам повезло играть в Театре имени Моссовета.
Дело в том, что Раневская старела вместе со своими ролями. Ей бы и в голову не пришло видеть в театре способ борьбы с возрастом. Заниматься такой мерзостью ей бы не позволила потрясающая самоирония. Я вспоминаю историю о том, как, только поступив в театр, столкнулась в коридоре с ней – дамой уже не первой молодости. Нужно было что-то сказать, и от неожиданности у меня вырвалась бестактность: «Фаина Георгиевна, вы иногда забываетесь на сцене?» И немедленно получила в ответ мгновенный укол: «Милая моя, если я начну забываться на сцене, то свалюсь в оркестр». После чего она проплыла мимо в облаке дыма неизменной папиросы.

Можете ли вы назвать своих театральных учителей?
Главные для актера качества – талант замечать, умение подражать и способность учиться. Причем у всего, что вокруг нас. Когда я готовилась сыграть первую театральную роль Клеопатры, я училась пластике, долго и внимательно изучая повадки кошек во дворе нашего общежития. В этом же спектакле я выходила на сцену вместе с гениальными Ростиславом Пляттом и Серафимой Бирман. И тоже училась, наблюдая за их гениальной игрой. А самой большой удачей стала для меня встреча с тогдашним главным режиссером нашего театра Юрием Завадским. В Школе-студии потрясающе учили всему, что могло нам пригодиться. Вот только одно упражнение по управлению телом – биомеханике. Мы, девочки, должны были спуститься по огромной лестнице в фойе театра, стоя на плечах у мальчиков-одногруппников. Можете себе представить!

За свою карьеру вы успели исполнить несколько ролей: актрисы театра, мегазвезды советского кино, начинающего режиссера, театрального менеджера. Разве что шкуру сочинителя мемуаров пока не примеряли. Не думаете исправить это?
Вряд ли. Не тянет. О чем мне рассказывать своим читателям? О себе – маленькой среди больших гениев, с которыми повезло работать? Зачем? О гениях и без того достаточно написано. Это неинтересно. А когда вы, в конце концов, поинтересуетесь моими творческими планами?

Кстати, давно хотел спросить. Каковы ваши творческие планы?
Сейчас ставлю в нашем театре «Без вины виноватых» Островского. Может быть, выйдет что-то толковое. Захотите попасть на премьеру, давайте сразу к служебному входу. Скажете, пришли к Маргарите Борисовне – ходоков ко мне обычно впускают без возражений.