"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
ДРАЗНЯЩИЙ, ИСКРИСТЫЙ ТАЛАНТ
Может ли творческая личность оказаться не ко времени, быть лишь частично, в меру надобности, востребованной искусством?
Уточним актриса, о которой пойдет речь, действительно талантлива; искусство, с которым она хронологически сосуществует, нуждается в талантах, и в актерских особенно.
продолжениеСправка. Терехова Маргарита Борисовна артистка РСФСР (1976). Дебютировала в кино в фильме "Здравствуй, это я!"(1966). Сыграла свыше двух десятков ролей, среди которых наиболее запомнившиеся в фильмах современных - "Зеркало", "Монолог", "Кто поедет в Трускавец?", "Расписание на послезавтра", исторических, фантастических, костюмных - "Моя жизнь", "Бегущая по волнам", "Собака на сене", "Русь изначальная", "Д'Артаньян и три мушкетера", "Оно", "Отче наш".
Итак - актриса и кинематограф. Маргарита Терехова представляет в искусстве классический тип актрисы. Одаренная привлекательной внешностью, она безусловно, выдерживает экзамен и на профессиональную избранность.
Талант Тереховой чужероден простому бытоподобию, в нем есть загадка, тайна. Искусству, обращенному к трагедийным вопросам жизни, это как раз нужно. Ответы требуют всепоглащающих страстей, экстатических самоизъявлений. Искусство Тереховой не знает маленьких людей, оно и малого человека толкует как индивидуальность - незаменимую частицу множества.
Кинематограф 60-х предпринял попытку сомкнуть настоящее с прошедшим и будущим, бытовое с духовным, житие с притчей, актриса же попала на рубеж, разъявший только что открывшееся единство. Не цельность восприятия мироздания, но дробность, мозаичность мироощущения, не противоборство с судьбой, с обществом, с государством, но камерное сосуществование, молчаливое потворство происходящему или театрализованный протест - вот что мог предложить кинематограф актрисе для реализации и таланта.
Творческая биография как она есть. Вспомним неожиданную, летящую, светящуюся надеждой Таню, появление было радостным, ликующим признанием: "Здравствуй, это я!", "Я" актрисы трепетало от полноты чувств, от первых радостей, от непобедимых надежд на счастье, от способностей пережить все это впервые как никто другой. В неопровержимое равновесие Терехова внесла безмерность, неподчиненную существующим "пропорциям".
Кинематограф извлекает первый «корень» из феномена Тереховой: череда ролей закрепляет в сознании образ идеальной и прекрасной дамы. В гриновской «Бегущей по волнам» сразу две роли – Фрези Грант и Биче Сениэль. В «Синей птице» Метерлинка – Молоко. На съемках киплинского «Рики-Тики-Тави» актриса скажет:»Вот какая у меня сказочно-детская творческая полоса».
Кинематограф извлечет и второй. Собственно прекрасное в нашем кино традиционно вызывало подозрение в элитарности. Гармония внешнего и внутреннего с 30-х годов казалась то ли маслом масляным, то ли эталоном, обидным для большинства. В сказках – безусловно, в исторических лентах – пожайлуста, в современных – лучше чего попроще, «пожизненнее», похарактернее. Впрочем, можно отделить «форму» от «содержания», подчеркнуть их несовпадение или противоречие, даже желательнее контраст «Белорусский вокзал» открыл счет «изобличений» Тереховой: лицо подчиненное, красивая кукла, то ли купленная с потрохами, то ли пребывающая в летаргии. Причем пробуждение не ожидается.
Тася Сретенская в «Монологе» на первый взгляд из этой серии ролей. Попрыгунья, душечка, стрекоза, ищущая благополучия и иных удобств. Дочь профессора, она не вобрала в себя ни одного гена наследственного материала или, быть может, один из них и сделал ее искательницей – пусть не истины, а счастья? Тася легко отказывается от возможного в отцовском доме благополучии (!), она готова следовать за каждым своим героем на край света (!), она желает быть женой, возлюбленной, любимой. Но почему-то все время проигрывает. Образ мог стать только выражением суммы отрицательных свойств, никчемности характера, справедливо приговоренного к осуждению. В исполнении Тереховой при всей жестокости исследования типа образ удерживает в себе нечто беспокоящее. Красота не спасает мир потому, что забыта ее собственная ценность.
Да, Тася стала плохой матерью, неверной женой. Изломалась, поблекла, опустошилась в ролях жен разных мужей. К финалу стала вызывать презрение. Но были там, у истоков судьбы, иные залоги, отвергнутые или безответственно приобретавшиеся на время. Терехова преодолела простоту роли, нашла не только ответ, но и серьезный вопрос к действительности.
Еще много раз она будет вступать в поединок с однозначностью ролей, с заданностью образов. Тася Сретенская, только наделенная волей и убеждением, что не ждать принца нужно, а создать его, воспитать, «прокалить», испытать на прочность, - вот что такое Диана в «Собаке на сене». Она сделала свой выбор. А потом, страдая, но превозмогая унижения , обиды, играя, но в игре доводя до неистовства, до отчаяния, до ненависти избранника. Диана словно бы желает добраться до сути, до основания личности этого красавца мужчины, понять, достоин ли он быть с нею на равных, быть не мальчиком, но мужем. Высокомерие аристократки, разнузданность простолюдинки, готовность поднять до себя и опуститься до него, способность быть искренней, но при первых сигналах опасности взойти на пьедестал неприступности – сколь трудна эта роль Галатеи, создающей своего Пигмалиона!
«Прекрасна, как ангел небесный, как демон коварна и зла!» - это уже эпиграф к другой героини Тереховой. Из детства тянется нелюбовь к Миледи – великая актриса, нашедшая злого заказчика-покровителя Кардинала, под неверной защитой которого она страстно желает осуществить и свои собственные планы. И не в том даже творческое открытие, что Терехова виртуозно сопрягает противоположные состояния, не в том даже, что позволяет почувствовать тайную грань, отделяющую игру от переживания, наслаждение игрой от муки подлинных страстей. Правдивость игры, сила перевоплощения покоряют не только экранных партнеров Миледи, но и зрителей.
Большинство ролей Тереховой – главных и эпизодических (актриса способна придать эскизу, этюду характер живописного портрета, как в фильме «Диссидент») – чаще всего не соответствует ее реальным творческим потенциям. Но уж коли представилась возможность создать психологически убедительные характеры наших современниц, то актриса найдет краски для влюбленной в русскую культуру учительницы словесности Антонины Сергеевны («Расписание на послезавтра») или для камерных проявлений героини фильма « Кто поедет в Трускавец?». Но и дополнит личность каждой из них собственной значимостью, неповторимостью, неповторимым своеобразием, отстраняющим бытовую достоверность. И уж коли выпала фарсовая роль, то актриса с блеском, лубочной затейливостью и гротесковой обобщенностью вылепит образ Капитолинки («Оно»), доказав еще раз многообразие и гибкость артистических возможностей.
И все же, все же… Есть блистательные роли, охватывающие широкий спектр типов, характеров, жанров, стилей. Нет кинематографа Тереховой, который мог быть, мог стать страницей современной культуры, не уступающей легендарным страницам искусства прошлого. И это не предположение, не вольный виток восторженного сознания. Кинематограф Тереховой имел свое начало.
Возможная биография актрисы. Началом было «Зеркало» Андрея Тарковского, Где режиссер подарил и доверил ей две роли – Марии и Натальи, матери и жены. В Экранном бытии каждой из них нет ни стройной последовательности, ни простых психологических мотивировок, ни локальных заданий. В создаваемый Тарковским мир вошла актриса, обладающая даром прозрения, равного замыслу масштаба. Не объяснить, не раскрыть, не разгадать, но дать возможность встречи с женщиной, вдохновлявшей поэта, - вот смысл первого появления Марии. Это зыбкое состязание метерлинковского ожидания, исполненное мимолетностей и нечаянных ощущений. Случайный прохожий нарушил чистоту, ясность, сосредоточенность чувств. Мария отвечает на вопросы, манит и отталкивает, интуитивно отделяя случайное – вот этот разговор – от того, что происходит в ее душе. Она красива, великолепна в своем скромном дачном наряде, с тяжелым пучком волос. С таинственной полуулыбкой, ибо она и здесь, сейчас, и в неизвестном никому прошедшем – далеком и близком.
Ситуация с обменом сережек. Образ бедствия, голода, нищеты и образ богатого дома, покоя, благополучия сомкнулись. Здесь и искушение, и принесение в жертву. Здесь – сердце на разрыв, но не предательство себя. Актриса открывает предел возможного унижения, предел возможной жертвенности для своей героини и для себя – Маргариты Тереховой. Из-за ее упорства, неуступчивости Тарковский изменил замысел эпизода, понял и принял кредо своей актрисы.
Бежит по улице под проливным дождем Мария. В движениях, в размахе рук, в откинутой голове мучительная напряженность, исступленность. Случилась страшно, успеть исправить ошибку и тем самым спастись. Лихорадочно скользят глаза по страницам текста. Нашла – ошибки нет. Воображение, подгоняемое неотступным страхом, сыграло шутку. Усталость, апатия, прострация – плата за пережитое. Возвращаясь к жизни, Мария словно бы становится ребенком, слезы обиды, горечи, всепоглощающего отчаяния от несправедливости мира.
Здесь был триумф актрисы. Здесь был и обрыв, запрет: власть свела счеты с неподвластностью таланта, указала актрисе ей отведенную территорию. В обрыв рухнули планы Тарковского, увидевшего в Тереховой не только тезку булгаковской Маргариты, но ее живое воплощение, не только яркую, инфернальную, фантастическую личность, но и саму Настасью Филипповну.
Не ради традиционных слов, но ради правды говорю это. Ведь видела, рядом стояла, когда на обшарпанные сцены клубов, видеосалонов в далеком Якутске или не столь далеких Куйбышева и Тольятти выходила актриса, обладающая магией покорять и завораживать зрителей-слушателей, когда на скромных подмостках оказывалась властительница дум, превращающая привычные встречи в торжество самого искусства.
Узнает ли об этом кинематограф, увлеченный в наши дни эмпирикой и сенсациями, захваченный хитроумными иносказаниями, игрой умозрений, выдаваемых за самовыражение? Или совсем не праздным окажется вопрос, с которого я начала эти заметки, и кинематограф и актриса пойдут своими дорогами, к общей беде и их, невстретившихся, и нас, зрителей.
Но остается в памяти жест – ладонью по лицу, взгляд, утаивающий и приоткрывающий тайну души, мягкость волос, светящихся под солнцем, ветром, рукой, то, что и есть неповторимое и незабываемое естество самой Маргариты Тереховой.
"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
Крем Азазелло
Есть один роман, который сыграл в истории нашего народа особую таинственную роль. Речь идет о «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова. Через этот роман, напечатанный в журнале «Москва» в 11-м номере 66-го года и 1-м 67-го, прошла вся читающая Россия.
читаем продолжениеЗамысел и начало работы Булгакова над романом относятся к 28-му году. Булгаков продолжал работать над «Мастером и Маргаритой» вплоть до своей смерти в марте 40-го года. Существует загадочная фраза Сталина: «Наша сила в том, что мы и Булгакова научили на нас работать». В соответствии со словами самого Булгакова рукопись его романа «не сгорела» и была явлена миру через 26 лет после его смерти. (Обращает внимание, в каком году: в цифре 1966 две прямые и одна перевернутая шестерка.) Правда, текст романа был существенно сокращен, в нем было сделано 159 купюр, но главное осталось. Говорят, что, почти утратив дар речи, Михаил Булгаков умолял жену донести свое главное произведение до людей.
В эпоху тотального атеизма, когда в нашей стране многие даже не подозревали о существовании духовного мира и никогда не держали в своих руках Библию, главный труд жизни Булгакова «Мастер и Маргарита» стал неким откровением. Роман читали и перечитывали, его знали почти наизусть. Он стал «евангелием» советской интеллигенции, со своими «заповедями блаженства», пусть не сформулированными, как настоящие, но вполне определенными. Так, например, В.Боборыкин в своем исследовании «Михаил Булгаков» в 1991 году писал, что роман потряс не только души читателей, но и те основы, на которые они опирались. Он открыл им, что существует иное понимание добра и зла, свободы и несвободы, жизни тела и жизни духа, а это было чревато переоценкой ценностей.
С самого своего появления роман «Мастер и Маргарита» привлекал многих мастеров кино. Но выявилось еще одно его странное свойство: он не поддается экранизации. При том что у него стремительный и занимательный, почти детективный сюжет, яркие типажи, гротескные массовые сцены. Известны лишь единичные случаи экранизаций. Это югославско-итальянская версия «Мастера и Маргариты» Александра Петровича 1967 года. Версия романа «Пилат и другие», осуществленная польским режиссером Анджеем Вайдой в 1971 году на западногерманском телевидении. У нас роман экранизировал Юрий Кара в середине 90-х годов. Но зритель фильм так и не увидел. Начались какие-то необъяснимые распри между режиссером и продюсером. Копия сейчас находится у продюсера.
Поставить «Мастера и Маргариту» мечтали Алов и Наумов, Элем Климов, Эльдар Рязанов, даже Феллини. Но всем им что-то мешало, каждому - конкретная причина, но всем роман одинаково не давался в руки.
У одной из лучших и самых глубоких наших актрис Маргариты Тереховой есть версия этого феномена. Она приезжала в Самару в октябре прошлого года, чтобы выступить в кинотеатре «Художественный» перед фильмом Андрея Тарковского «Зеркало». В дружеском кругу в гостях у православного писателя Алексея Солоницына кто-то сказал Тереховой, что она могла бы быть лучшей экранной Маргаритой и посетовал, что этого не произошло. Но актриса не выглядела польщенной, напротив.
- Вас не удивляет, что до сих пор не вышло ни одной серьезной киноверсии этого романа? - спросила она. - Сколько сегодня снимают фильмов про вампиров - и ничего. А с «Мастером и Маргаритой» - никак не выходит! Просто до сих пор мало кто понимает, насколько это серьезное дело - кино, какая у него сила.
Маргарита Терехова поделилась своей личной версией. Начала она издалека.
- Есть такой знаменитый каскадер Александр Карен, который сейчас живет в Париже. Его фильм «Объездчик» обошел весь мир. Он был актером, но зарабатывал на жизнь каскадерством. И с ним случилась совершенно загадочная история. В Париже на соревнованиях, выполняя простейший трюк, Карен неожиданно упал головой вниз. Через три часа ему сделали операцию, но с тех пор он прикован к инвалидной коляске. У Карена хорошая пенсия, он живет в Париже. «Ты понимаешь, где я живу? - говорил он Тереховой. - На улице Каскадеров!»
Маргарита Терехова приходила в Москве к нему в больницу: «Саша, что произошло?» И он сказал ей, что был обольщен романом «Мастер и Маргарита».
А позже признался в главном: перед прыжком он молился дьяволу. Терехова опешила: «Как?» - «Если захочешь, сразу поймешь как... Я хотел набраться злости». Момент падения он не помнит.
- Мы все были обольщены этим романом, - говорила Маргарита Борисовна.- Я восприняла его с таким восторгом! Но там хорошо говорится о силах тьмы, добро и зло - все как бы смешано, и разницы-то никакой нет. Это и называется обольщением. Только меня все время уводило от этого романа. Я даже отрывков из него никогда не читала. Мне не хотелось. Моя версия: наш трагический и чудесный Михаил Афанасьевич Булгаков во время написания этого романа был обольщен. А как и каким образом, мы не знаем.
Маргарита Терехова ходит в храм, причащается, читает святых отцов.
Не мог не повлиять роман, по словам известного булгаковеда Чудаковой, и на биографию самого Булгакова, который, как его Мастер, стал искать помощи у сатаны. Булгаков умер в 49 лет. Конец добровольных слуг сатаны всегда ужасен. Известно со слов жены, что во время работы над дьявольской книгой Булгаков много... молился. Но молился он, как и тот каскадер, темным силам.
Все на земле совершается по благословлению или по попущению Божьему. Появление романа было попущено Богом, как сейчас этого попущения нет на то, чтобы появился его экранный двойник. Почему - можно только предполагать. Известно, что книжный текст, даже воздействуя на читателя, оставляет свободу восприятия, не полностью подчиняет себе. Кино же, Маргарита Терехова права, способно магически воздействовать на подсознание человека и лишает его свободы воли. Сейчас, когда открыты храмы, доступно Евангелие, экранизация романа стала бы соблазнением многих. Видимо, Господь по милосердию Своему к людям не дает этому осуществиться.
Роман Булгакова - это откровение от бесов, крупицы правды в нем перемешаны с ложью. Задача дьявола - исказить образ Христа. И главный заказ, который выполнял Булгаков, может быть, сам до конца того не ведая, - исказить образ Спасителя. Главы, посвященные евангельским событиям, в подарочном издании романа, вышедшем в Петрозаводске, желтого цвета. Их невозможно читать без содрогания и отвращения. Нам внушается, что Евангелию верить нельзя. Иешуа говорит: «Ходит один и неверно записывает за мной. Я однажды заглянул и ужаснулся», - это о евангелисте Матфее. Палач дает Иешуа губку, пропитанную водой (не уксусом!). Иуда зарезан по приказу Пилата, а не наложил на себя руки, не поверив милосердию Божию.
Иешуа, под которым в романе подразумевается Христос, - добрый и слабый человек. Это человек, а не Богочеловек. Говорит: «Я своим умом дошел до этого», - тогда как Иисус подчеркивал, что выражает волю «Пославшего Меня». Сообщает, что в Иерусалим вошел пешком, а не верхом на осле. То есть, согласно ветхозаветным пророчествам, он не настоящий Мессия. Он ничего не предвидит, не знает своей судьбы. Униженно просит у римлян его отпустить. Так отрицается искупительная жертва. Иешуа - злая и гнусная пародия на Иисуса Христа. Он слаб и в то же время - великий маг: читает мысли Понтия Пилата, снимает ему головную боль, предсказывает грозу. Булгаков договаривается до того, что Иешуа просит(!) Воланда, чтобы он взял с собой Мастера и наградил вечным покоем. Всегда особенно важен конец. Роман кончается тем, что Понтий Пилат молит Иешуа: «Скажи, ведь казни не было?». И Иешуа ему отвечает: «Ну, конечно, не было». Имеющий уши да слышит. Не было казни - не было искупительной жертвы Христа, нет спасения. Вот ради чего и писалась эта страшная книга. А защита только - у темных сил. Они наградят вечным покоем. Этот «вечный покой» - пресный буржуазный дом, где Мастер и Маргарита будут коротать вечность. Путь в этот «рай» сатаны лежит через насильственную смерть. Азазелло убивает любовников, дав им выпить кровавое отравленное вино.
Л. Скорино писал в журнале «Вопросы литературы»: «И Мастеру, и Иешуа ясна тщета человеческих усилий что-либо изменить в мире. Роман представляет собой мрачную романтическую капитуляцию перед злом».
Но эти желтые страницы встречи Пилата и Иешуа имеют поразительный эффект достоверности.
Это яростное иерусалимское солнце, ласточка, которая стремительно влетела в колоннаду, чаша фонтана, преследовавший прокуратора запах розового масла. Может быть, так оно все и было - и Булгакову частично открыли правду. Таинственным образом писатель правильно указал расположение мест, связанных с евангельскими событиями, хотя они были открыты археологами после его смерти. Для того, чтобы мы, поверив в одно, поверили и в другое: в искаженный образ Христа.
Автор этой книги очень искусно, с помощью смешных и забавных сцен втягивает читателя в черное юродство, черную мессу, которую отслужили в Москве. Особенно забавно то, что никто не верит в реальность темных сил. Однако разве не вызывает содрогание отрезанная голова Берлиоза, оторванная - Жоржа Бенгальского, признанный шизофреником и заточенный в психушку Иван Бездомный? Гнусность в том, что Булгаков в глубине души совершенно не сочувствует жертвам.
Ни у кого из жертв нет никакой особой вины, они виноваты тем, что попались бесам на дороге. Берлиозу оторвали голову потому, что нужна была его квартира. А потом, во время похорон, его голову похитят из гроба и Воланд будет пить кровь из его черепа на балу.
Это ритуальное жертвоприношение. И сейчас, говорят, члены сатанинских сект ловят случайных прохожих и совершают над ними ритуальные убийства в «стиле Воланда»...
Нам внушается, что Воланд наказывает только плохих людей, для хороших он безопасен. И даже не чужд высоких чувств.
В романе люди безсильны перед злом - да ведь они не защищены крестом, молитвой, верой в Бога. Деталь: «в доме в пыли и в паутине висела забытая икона». Сам Булгаков и персонажи поминают лукавого на каждой странице. В одной лишь сцене кухарка хотела поднять руку для крестного знамения, на что Азазелло грозно закричал: «Отрежу руку!» Испугался...
Лучшие люди у Булгакова - те, кто с восторгом приветствует зло. Такова его любимая героиня Маргарита, красавица, смелая, готовая на все ради любви. Но присмотримся к ней повнимательнее. Только в моменте ее встречи с Мастером есть чудо и дыхание любви. Их блудная связь в подвале, подальше от людских глаз, уже, честно говоря, мало романтична. Азазелло дает Маргарите жирный желтоватый крем, натерев им лицо и все тело, она помолодела и стала ведьмой. В «Молоте ведьм» средневековья описана тайна такого крема : основа его - кровь человеческих жертв... Итак, в награду за восторженную готовность служить силам зла дается молодость и даже титул королевы! Обещание молодости - дьявольский соблазн тленной плоти. Маргарита, став ведьмой, «стала свободной, свободной от всего», - с восторгом пишет Булгаков. Ему нравится, что она безстыдно показалась голой соседу, разгромила квартиру критика Латунского и крушит заодно стекла в других квартирах. Безсмысленное разрушение и жестокость - вот она, дьявольская «свобода»! Прилетев к реке, Маргарита «произнесла длинное непечатное ругательство». Ее не смущает, что на балу у сатаны ее дважды моют в крови. Она не отказывается и пьет кровь только что убитого на ее глазах барона Майгеля, конечно, «наушника и шпиона». Вот такая «симпатичная» голая дамочка. Заметим: у Маргариты не было детей, у нее коротко стриженные волосы...
Но Господь поругаем не бывает. Роман стал тем распутьем, через которое прошла Россия, и каждый сделал свой выбор. Для одних путь через «Мастера и Маргариту» лежал в храм. Потрясенные открытием духовного мира, они, обратясь к Православию, открыли для себя мир истины, оставив позади роман, его полуправду и его наглую ложь. Он сыграл в их жизни роль, противоположную той, которую ему предуготовили вдохновители писателя. Господь повернул зло ко благу. Теперь же роман читать не стоит. По учению святых отцов, изучать и знать глубины сатанинские человеку не полезно.
Другие же по-прежнему читают и перечитывают роман, упиваясь его бесовской прелестью. Темные силы прельщают читателя своей кажущейся безграничной властью, своей мнимой свободой и обещанием ее человеку. Стоит с ними «подружиться» - и получишь безграничную власть. Как приятно думать, что стоит только помазаться кремом Азазелло, и станешь всесильной, и тебе поклонятся бесы. Булгаков слукавил: человека, продавшегося бесам, они мучительно пытают, прежде чем бросить в геенну. Для того, чтобы это понять, стоит посмотреть на тех прельщенных, кто рядом с нами - несчастных наркоманов, сатанистов. Уже при жизни они становятся живыми мертвецами.
В Курске в середине 70-х годов на улице ВЧК разыгрались события, подобные булгаковским, о них писала «Курская правда». В одной женщине открылся бес чревовещания. Он издевался над горожанами, над властями, милицией, над всем городом. В этих событиях участвовало множество людей, вызывали милицию, но все было тщетно. Состоялось посрамление всей совдепии от беса. А нужно было позвать священника...
Когда я начала работать над этим текстом, мне неожиданно принесли «в подарок» якобы на Рождество гель для тела - розового цвета. Что-то показалось в нем странным, и, к счастью, выяснилось: гель - от некоей особы, занимающейся магией. Вот он, крем Азазелло! Покропив «подарок» святой водой, я его выбросила.
"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
Маргарита Терехова: Мы живем в культурной яме
Маргарита Терехова в русском кино занимает редкую, прекрасную и опасную нишу роковой женщины. Иногда – даже злодейки. Но чаще той, из-за которой злодейства совершаются. Даже когда она появлялась в наивных и прямолинейных комедиях Лопе де Веги или Тирсо де Молины, даже когда играла благочестивую Марту – одним этим обычный советский двухсерийный фильм для праздничного телепоказа мгновенно преобразовывался в высокое искусство с испанскими страстями. Случались у нее и откровенные злодейки – дочь в «Монологе», Миледи в «Трех мушкетерах», – но и они всегда были роковыми, то есть злодействовали в силу рока, а не потому, что сами так плохи. Поэтому их было жалко. И все мы, смотря «Мушкетеров», отлично понимали британского офицера Фельтона, который не то чтобы ею соблазнился, а просто ее пожалел. Ясно же, что такая женщина не может хотеть ничего дурного. «Имя, sestra, имя!»
прочесть целиком– Ну, это вы хватили. У меня были не только «Марта» и «Мушкетеры», но, между прочим, и «Зеркало»…
– В котором вы тоже загадочная и местами страшноватая. Вспомнить хоть, как вы моете голову и как потолок обваливается…
– Это, голубчик, у вас остатки детского восприятия, когда вы впервые смотрели картину и боялись всего непонятного. Тарковский почему-то выглядел грозным для тех, кто его не понимал. Вот тогдашний министр кинематографии Ермаш – это был совершенный народный мститель, человек, который никогда не мог преодолеть личной неприязни к мастеру, если этот мастер был выше его понимания, – он прямо после просмотра сказал: «Не по-ни-ма-ю!», и все… И какая судьба могла быть у картины после этого? Тарковского считали врагом – а какой он враг? На съемках мучился только он сам, все рядом с ним расцветали.
– Он вам каким-то образом объяснял задачу? Согласитесь, картина не самая простая…
– Начиная съемки, он еще не был уверен, что остановится именно на мне. К счастью, я об этом не знала. А он знал – и, снимая первую сцену с Солоницыным и мной, все еще метался между несколькими вариантами. Но не объяснял он ничего, потому что в жизни, если вы заметили, вообще ничего не надо объяснять. Человек влияет на другого не словами, а – вот не знаю, как это назвать. Может быть, собственной убежденностью в том, что надо сделать так, а не иначе. Ведь когда вам предлагают работу или соблазняют авантюрой – вы смотрите на то, горит ли этот человек собственной идеей, нужна ли она ему самому. Тарковскому ничего не надо было рассказывать, он просто мог к вам прикоснуться – и уходила вся нервозность, весь наигрыш, вообще все лишнее. Вот мы переснимали сцену в типографии – ту, с Демидовой, где матери приснилось, что она пропустила в сталинские годы страшную и смешную опечатку…
– Всегда хотел вас спросить, что за опечатка. Эта вот, знаменитая, из анекдота – «Сралин»?
– Да, она – хорошо, что вы сами сказали… Ну вот, мы переснимаем эту сцену, и я наотрез не помню, что Тарковский говорил Рербергу и мне. И однако Рерберг лучше поставил свет, я лучше сыграла…
Он и на «Гамлете» ничего не объяснял. И однако все ощущения от спектакля живут во мне, я до сих пор дрожу, даже просто рассказывая вам, какой там был финал. Этого спектакля почти никто не видел – было несколько десятков представлений, и Андрей Арсеньевич сам снял его. Снял, потому что видел – спектакль не очень нравится Захарову, вовсе не нравится начальству, хотя публика валила на него… Он планировал менять нас ролями – Инна Чурикова была Офелией, я – Гертрудой, – в общем, это могло стать театральной легендой. Труднее всех было Солоницыну – Гамлету: он так и не успел обжиться в роли.
«А Миледи спасала Францию!»
– Я не очень представляю, каково было вам на фоне всего этого играть Миледи. Мне многие – от Старыгина до Смехова – рассказывали, что не относились к «Мушкетерам» серьезно, а вышло – на тебе! – культовое кино…
– Голубчик, вы вообще замечали, что они страшные кокетки, все четверо? Ни один артист ни к одной роли не относится как к откровенной халтуре. Все очень серьезно пробовались, и хотели, чтобы их утвердили, и честно делали свою работу – почему все и получилось. Я попала на эту роль случайно, но я люблю вообще выскакивать в последний момент – когда не надо проб, утверждений, согласований и прочего. Должна была играть Соловей, но ее не отпустил Михалков – он в этот момент снимал «Обломова».
– Соловей?!
– Да, представьте себе, и это была бы отличная, страшная, сладкая Миледи, но работать пришлось мне, и я считаю картину вполне удачной. Не я одна – во всей Южной Америке это, что называется, культовое кино (определение, которого терпеть не могу). На переговорах с Юнгвальд-Хилькевичем, режиссером, я была одета ровно как Миледи – этот костюм потом прямо перешел в картину, эти черные штаны – от Зайцева, между прочим… Хилькевич был от сценария в ужасе; авторы пусть меня побьют – они живы и дееспособны, – но я и сейчас скажу, что это была готовая оперетта и я в этой пошлятине играть не собиралась. Так и сказала. Хилькевич радостно воскликнул: «Слава Богу! Ты уже второй человек!» В общем, мы многое сумели восстановить и выправили даже некоторые огрехи Дюма. Он сильно погрешил против исторической истины. У него выходит, что Ришелье Францию губил, а Анна Австрийская спасала. Ничего подобного! В «Артеке» вам покажут домик Миледи, она была вполне реальным лицом…
– Я сам со своим отрядом искал под Аю-Дагом ее сокровища!
– Ну вот видите. Поехал бы в «Артек» плохой человек?! Нет, если серьезно, она была одной из двух его агенток (Дюма свел два женских образа в один), ее знали под кличкой Миледи, настоящего имени история не сохранила, и она-то как раз спасала Францию от измены. А Анна Австрийская губила страну, заигрывала с ее врагами...
– Да ладно, вам просто надо как-то ее для себя оправдать…
– Клянусь – я изучала вопрос. Больше того, из картины вообще ушла опереточность.
– А кто написал знаменитое «Бросьте жертву в пасть Ваала, киньте мученицу львам»?
– Я принесла на съемки Лопе де Вегу, это из него цитата. Вообще вхождение в роль было самое серьезное – вплоть до того, что у меня на плече проступило красное пятно в форме лилии. Хилькевич был потрясен – кричал, чтобы все немедленно сбежались смотреть…
– Слушайте, но это уже почти стигматы!
– Ничего сверхъестественного, с артистами бывает сплошь и рядом. Художнику в самом деле потребовалось только обвести уже появившуюся лилию.
– А правда, что играешь – то с тобой и случится? Поэтому нельзя играть смерть, развод…
– Чушь какая! Весь мировой трагический театр опровергает эту суеверную выдумку. Наоборот, от очень многих вещей можно себя оградить, если заранее их сыграть – и понять, как это бывает…
– Что вы за последнее время сделали в кино? Я давно не видел ваших новых ролей.
– Это не роль, а фильм. В 2002–2003 годах я сняла «Чайку».
– Где ее посмотреть?
– Если хотите, на «Горбушке» – там она продается, попав к пиратам неведомыми путями, но это, конечно, далеко от окончательного варианта. А окончательный так и не готов – мы собираемся переводить материал на цифру, обрабатывать, перезаписывать, в начале будущего года закончим. Рекомендую, это хороший фильм.
– Вы меня, Маргарита Борисовна, простите тысячу раз, но я не очень понимаю, что за удовольствие снимать эту вещь, вдоль и поперек поставленную во всем мире. Это не пьеса, а какой-то акт личной мести Лике Мизиновой за то, что она ушла к Потапенко…
– Голубчик, кто вам это сказал?! Чехов никогда не был серьезно влюблен в Лику Мизинову!
– А в кого?
– В Лидию Авилову. Она была уже замужем, в год рожала по ребенку, сама писала рассказы и посылала Чехову. И была несчастлива и не особенно красива – он никогда не влюбился бы в эффектную красавицу с роскошными белокурыми волосами, какой была Лика. Он не влюблялся в девушек этого возраста. Его привлекали женщины с судьбой. А «Чайка»… Из всей мизиновской биографии там одна деталь: Нина, если помните, теряет ребенка. Лика тоже потеряла. Чехов это считал ее виной, потому что к детям у него было отношение особое.
– А почему фильм, снятый два года назад, до сих пор фактически на полке? Вас ведь, я слышал, звали с ним на фестивали…
– Нас приглашал Карден на смотр русского кино, который он сам проводит. Когда мы показывали материал Александру Голутве – руководителю Госкино, он после просмотра повернул ко мне счастливое лицо, и все ему нравилось. А когда Карден формировал свою программу, Александр Алексеевич ему сказал, что фильм устарел и Чехов тоже…
– Я слышал, что вы готовились ставить «Без вины виноватых»…
– Собиралась и даже планировала играть, но в последний момент это сорвалось. Может быть, еще в Питере сделаю.
– Простите меня еще раз, но вот этого я уж совсем не понимаю. Ладно – Чехов, но почему с вашим темпераментом, с вашей…
– Про меня я все знаю, давайте не подслащивайте заготовленную гадость.
– Гадость в том, что надо про сейчас! Надо делать современную вещь, кино снимать про реальность – ведь русская классика не выдерживает уже, трещит по швам!
– Вы давно открывали Островского?
– Давно.
– Умоляю, перечитайте. Ведь главная драматургия Островского – это люди шестидесятых годов. Размягченные люди, потянувшиеся друг к другу: начало александровских времен, после Николая все ожили, все бродит, бредит, очеловечивается… Люди разговаривают живым, нынешним языком! Кручинина – лучший образ актрисы во всем русском искусстве. Гиперэмоциональная, все чувства через край. Только глядя на эту ее порывистость и можно понять, что она великая актриса!
– А Незнамов этот, с его пошлостями, с его «Я хочу выпить за матерей, которые бросают своих детей»?
– Ну его же подпоили, голубчик! И потом, не забывайте: актер таким и должен быть. Это такая профессия; и все, что мы говорим вне театра, тоже продиктовано театральным нашим опытом. Но внутри, не обольщайтесь, мы все очень трезво соображаем…
«Возраст – это миф»
– Я понимаю, что вопрос не самый этичный, но до каких лет все-таки возможно оставаться на сцене? Вы играли с Раневской в «Дальше – тишина», многие вспоминают, что на нее было страшно смотреть, хотя это и работало на замысел…
– Нельзя судить по телеверсии. Раневская панически боялась телевидения, не хотела снимать этот спектакль вообще, там на ней тонны грима, все это видно, свет плохо стоит… Но уверяю вас, что когда Раневская была на сцене – это было чистое волшебство, и неважно было, сколько ей лет. Нет никакого возраста, это миф, его люди придумали. Артистов это не касается. Они только сами могут решить, когда уходить…
– И что вы для себя решили?
– Я уже сейчас собираюсь заниматься в основном режиссурой.
– В театре вас часто заставляли играть современные роли – хотя, мне кажется, это совсем не ваше. В кино вы оторвались, а что вам нравилось из театральных ролей?
– Больше всего – «Царская охота».
– С Марковым?
– Да. Мощнейшим актером на моей памяти.
– И вам нравилась эта, так сказать, девушка? Тараканова, самозванка...
– Очень нравилась. Она необыкновенное существо, соблазненное и брошенное. И надо еще доказать, что она самозванка.
– Ну, тут вы ее реабилитируете, как и свою Миледи…
– А кто ей присылал все время огромные деньги?! Она явно была связана с царским родом, и какие-то люди в Европе поддерживали ее. И Екатерина не просто так ее опасалась. Главное же – она была изумительно красива и влюбчива и верила в любовь. И обратите внимание – когда я играла самозванку, на спектакле были все представители дипломатических корпусов, и никто к нам не заходил за кулисы после представления. После всех спектаклей заходили – а после этого нет: почему, как думаете?
– Потому что это история о том, как дипломатия убила прекрасную женщину.
– То-то и оно. Екатерину Великую напрасно изображают благодетельной и просвещенной монархиней – «век золотой Екатерины»… Она была довольно примитивна и долго правила, и народ от нее устал.
«Лучшие просто не дожили»
– Вас перестройка застала буквально на пике карьеры. Вам не показалось, что время переломилось, что настала страшно примитивная пора? Что свобода не возродила, а убила культуру?
– Э, нет. Знаете, что во времена, когда началась свобода, в России стали обновляться иконы? Это великий знак, великая радость! Свобода всегда благотворна, и целительна, и необходима – но что же делать, если лучшие люди не дожили. Они просто не успели. Их убило это долгое время, казавшееся бесконечным, – то, что называлось застоем и что было гораздо страшней, чем это мирное слово. Это было гнилое болото, в испарениях которого иногда и расцветала, может быть, великая культура – но тут же и задыхалась. И Андрей Тарковский, и Георгий Рерберг, и Леонид Марков – все они просто надорвались за годы ожидания. Поэтому и произошла культурная яма, в которой мы живем. А вовсе не потому, что свобода не благотворна. Подождите, народятся новые – собственно, уже нарождаются, – и мы опять увидим великое искусство… если не успеют отнять свободу. Свободу обычно отбирают быстрей, чем успевает самовоспроизвестись самая тонкая материя – искусство, люди, способные его творить.
А у меня… что у меня? Я дожила. Ничего плохого со мной не случилось.
Автор: Быков Дмитрий
Интервью было опубликовано в газете "Собеседник" в декабре 2006г.
"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
Понимаю, что вопрос напоминает крик вопиющего в пустыне, и все же. Может кто-то видел фильм "Только для сумасшедших"? Знаю, что его редко показывали, сама ловила несколько лет...
Те, кому все же удалось посмотреть - что думаете о фильме?
"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
6 января 2007 г.
Народная артистка России МАРГАРИТА ТЕРЕХОВА: "Андрей Тарковский был Божиим человеком"
Портал-Credo.Ru: 29 декабря исполнилось 20 лет со дня кончины Андрея Тарковского - великого режиссера и православного христианина. А можно ли назвать его религиозным человеком?
Маргарита Терехова: Может быть, тут надо употребить не слово "религиозный", а слово "верующий". Верующим в самом высоком смысле этого слова он, безусловно, был.
- Вы знаете, все это было как-то не так буквально. Не так, как Вы ставите вопрос. Вот вспомните "Зеркало" (о котором так много говорили, и столько было совершенно противоположных мнений), финал фильма - разве это не религиозно? Тарковский был философом, в высшей степени образованным человеком. Конечно же, счастье, что он учился у такого великого мастера, как Михаил Ромм, но самое главное - это был дар Тарковского, данный ему свыше. Божий дар. Он выражался, в том числе, и в точности всего, что он делал, возьмите хоть его лекции о кинорежиссуре. Он всегда говорил абсолютно точно и ясно, всегда попадал в цель. И самое важное - всегда обращался к
самому главному, к сути вещей, если угодно. Ну ведь никто не сказал так много важного, существенного о времени - о Времени с большой буквы. А ведь это важнейшая ипостась нашего бытия...
- Да, и его книга называется "Запечатленное время"...
- Конечно же.
- И идейный пафос его картин - это тоже в значительнейшей степени разговор о Времени...
- Да, вот только, если бы он услышал слова "идейный пафос"... Ох, Андрей не мог слышать таких слов! Но если мы говорим о времени, как о своеобразной кинокатегории у Тарковского... Вы знаете, он был тем, кто воистину дотронулся до Времени, и он считал, что и задача кино - это ваяние времени, говорил, что человек идет в кино за временем - потерянным, упущенным, идет за жизненным опытом, каждый за своим. Он говорил, что кино продлевает человеку жизнь. И он считал, что кинематограф изначально пошел не
тем путем - в частности, Голливуд, который устремился в сторону развлекательного жанра. А задача кинематографа совсем в другом - "в силе точности и жесткости, с которой передается факт", - это слова Андрея.
- А каким он был в личном общении?
- Очень добрым человеком. Не добряком таким, знаете ли, но просто добрым. И он умел каждому человеку сказать то, что этому человеку было нужно в этот момент сказать. Я помню во время съемок "Зеркала" он что-то такое сказал мне - что именно я совершенно не помню, я просто это немедленно забыла. Но эти слова сыграли свою роль. А запоминать их тоже было ни к чему, так как это касалось только меня и только лишь в данный конкретный момент. Он мог даже просто дотронуться. Так было, когда начинали снимать "Зеркало". Андрей и Гоша Рерберг (оператор фильма - А.Ф.) не знали, как они будут делать первую сцену, но они просто начали снимать - и что получилось! Как они сразу все ушли - и Андрей, и любимый его Толя Солоницын, и Гоша Рерберг, и Саша
Кайдановский - все в одно десятилетие...
- А Тарковский предчувствовал свою смерть?
- Нет, конечно же, нет. Он не собирался умирать, тем более, что натура его была очень живой. Но при этом вспомните названия его последних фильмов - "Ностальгия" и "Жертвоприношение". Это о многом говорит, мне кажется.
- Вы были на его могиле?
- Да, на знаменитом Сен-Женевьев-де-Буа. Посидела на могилке. Это было еще до кончины Ларисы (жена Тарковского - А.Ф.), которую похоронили в одной с ним могиле. Но это уже, конечно, такие совсем интимные воспоминания, и я не буду об этом говорить. Я только могу сказать, что Андрей был Божиим человеком.
Беседовал Алексей Феоктистов, для "Портала-Credo.Ru"
"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
... есть несколько мыслей, новостей и предложений.
1. я очень рада тому, что несмотря на мое столь длительное отсутствие сообщество как-то живет, из чего я делаю вывод что оно жизнеспособно и должно существовать и далее)
2. господа, коль уж "Чайку" показали по центральному ТВ, предлагаю устоить дискуссию о фильме. От себя обещаю рассказать о съемочном процессе, так сказать, из уст создателей, а также передать по назначению (то есть режиссеру) особо выдающиеся комментарии и мнения.
3. кстати, предложение из второго пункта касается не только "Чайки". Давайте общаться и обсуждать творчество гениальной актрисы.
4. ДЛЯ ТЕХ, КТО ЕЩЕ НЕ В КУРСЕ: "Чайка" появилась в продаже на Озоне. Копия, представленная на диске - одна из лучших, хоть и неполного - телевизионного, а не кино- формата.
ну а за сим - не забывайте, пишите, стучитесь в аську,
"Я вплету в твои сны отражения звезд из серебрянной чаши с водой..."
Женщины с именем Маргарита умеют ждать
Есть актеры, которым не надо напоминать зрителю о себе постоянно: сниматься в сериалах, мелькать в ток-шоу и на обложках глянцевых журналов. О них помнят и так. Любимые фильмы смотрят по телевидению или на видео. На немногочисленные театральные работы ходят по нескольку раз, бережно храня память о спектаклях прошлых лет. Эти актеры могут не давать интервью, в течение целого сезона не появляться на сцене, но любовь зрителей отдана им навсегда. Тот самый случай, когда оказывается неверной поговорка: "С глаз долой, из сердца вон". Именно к таким представителям актерской профессии, несомненно, принадлежит Маргарита Терехова.
продолжение статьиРоли Тереховой не нужно вспоминать, мучительно напрягая память. Любой, даже очень далекий от кино и театра человек сразу назовет: "Собака на сене", "Зеркало" и, разумеется, Миледи в "Трех мушкетерах". Кстати, именно Миледи почему-то вызывает больше всего нареканий у тех, кто не принадлежит к горячим поклонникам актрисы. "Ах, она не такая, как у Дюма". (А кто знает, какая Миледи у Дюма?) "Ах, Милен Демонжо сыграла Миледи лучше!" (По-другому - безусловно. Лучше - вопрос, вряд ли имеющий однозначный ответ). Но сколько мальчишеского озорства и одновременно женского кокетства в первой сцене с Ришелье! Миледи у Маргариты Тереховой прежде всего гениальная актриса. Она с блеском разыгрывает оскорбленную невинность с капитаном Фельтоном, очаровывает аббатису Бетюнского монастыря. Но странным образом сквозь эти маски прорывается трагедия несложившейся женской судьбы, которую вполне можно считать актерской темой Маргариты Тереховой.
Терехова училась в студии Юрия Александровича Завадского. Ее броская красота, взрывной темперамент, текучая, "русалочья" пластика, шокирующее сочетание вызывающего аристократизма с неподдельной искренностью - все выдает в ней наследницу театральной культуры, ныне утраченной. Эта актриса могла бы играть и Турандот, и леди Макбет, и Саломею, и Маргариту Готье, и, само собой, Федру.
Незаурядное трагическое дарование позволило актрисе по-особому почувствовать масштаб истории жизни княжны Таракановой, сделав ее своеобразным русским вариантом Марии Стюарт. Сам спектакль по пьесе Л. Зорина "Царская охота" был решен Романом Виктюком в духе эпической драмы, конфликт которой проявлялся в столкновении чувств отдельных людей с неумолимыми законами власти и государства. Княжна Елизавета возомнила себя способной совместить одно с другим. Расплата последовала незамедлительно. Терехова играла на контрасте, превращая умную и талантливую интриганку в женщину, охваченную пламенем страсти, в этом пламени сгорающей и готовой все престолы мира отдать за один миг любви.
С Виктюком Терехова сделала и одну из лучших своих работ на телевидении - Манон Леско. Романтический сюжет о влюбленных наполнился страстью и обрел психологическую глубину. В своей Манон Терехова увидела извечный драматизм женской доли, противостоять которой не могут ни любовь, ни красота.
Центральное место в творчестве актрисы занимает фильм Андрея Тарковского "Зеркало". Зрителю предлагается задуматься об основах человеческого бытия, и Терехова даже в самых, казалось бы, бытовых моментах роли не теряет эпичности создаваемого на экране образа. Зеркало с незапамятных времен является женским символом, в значении которого переплелись красота и неотвратимость хода жизни.
Была у Тереховой встреча с Тарковским и на театральной сцене. Этого "Гамлета" сегодня помнят только специалисты-театроведы, а Терехова играла там Гертруду, и как жаль, что в ее репертуаре больше не было шекспировских ролей!
Сегодня Маргарита Терехова играет до обидного мало. На сцене родного Театра им. Моссовета, которому актриса хранит верность в течение многих лет, идет только один спектакль с ее участием - "Милый друг" по Мопассану в постановке Андрея Житинкина. Дуэт с Александром Домогаровым у Тереховой окрашен печальными тонами осени. Ее Виржини и рада бы не думать о Жорже Дюруа, но такова воля осенней поры жизни.
Чуть ли не единственная попытка поискать счастье в антрепризе оказалась у Тереховой на редкость удачной. К сожалению, мало кто видел инсценировку "Женщины в песках" Кобо Абэ, где актриса продемонстрировала блестящую профессиональную форму. Японская притча у Тереховой становилась понятной и человечески правдивой, сохраняя холодноватые интонации первоисточника.
Столь же мощно сыграна главная роль в фильме "Только для сумасшедших". Снова женская тема, но на сей раз в современном интерьере. Но Маргарита Терехова подчеркнула, что в наши дни несложившаяся судьба - нисколько не менее трагично, чем во времена королев и кавалеров.
Зеркало - не только символ женской красоты, но и символ все уносящего времени. И, может быть, поэтому для своего режиссерского дебюта актриса выбрала пьесу Ф.Г. Лорки "Когда пройдет пять лет", жанр которой определен - "легенда времени".
Критика не была благосклонна к этому спектаклю, где присутствовали все атрибуты так называемого "поэтического театра": высокие готические стулья, свечи, прозрачные занавеси. Стихотворный текст Лорки смешивался с ритмами фламенко, и сюжет о молодом поэте словно растворялся в тумане причудливых символов. И немудрено: "Когда пройдет пять лет" несет несомненные черты сюрреализма. Вряд ли вообще можно назвать хоть одну удачную постановку этой пьесы о сломанной судьбе.
А сложилась ли судьба самой Маргариты Тереховой? На этот вопрос ответ может дать, наверное, только она сама. У нее двое детей. Старшая дочь Анна - актриса, известная сегодняшнему зрителю почти так же хорошо, как и мама. И уж Анна Терехова никак не может пожаловаться на недостаток ролей.
Что же касается новых ролей для Маргариты Тереховой... Женщины с именем Маргарита умеют ждать.
Полина ХИМШИАШВИЛИ,
газета "Культура" №34 (7341) 22 - 28 августа 2002г.